Радиационные характеристики углей разных степеней метаморфизма

Финансирование

Работа выполнена в рамках государственного задания ИУХМ ФИЦ УУХ СО РАН (проект 121031500513-4) на оборудовании ЦКП ФИЦ УУХ СО РАН.

Введение

Радиоактивность угля, как и других природных объектов, определяется содержанием в нем природных урана и тория в равновесии с продуктами их распада, а также содержанием ряда бета-излучающих долгоживущих изотопов (⁴⁰K, ⁵⁰V, ⁸⁷Rb, ¹¹⁵In, ¹²³Te, ¹³⁸La, ¹⁷⁶Lu, ¹⁸⁷Re), основным из которых благодаря большому содержанию является ⁴⁰K [1-3].

Содержание ²³⁸U и равновесного количества ²²⁶Ra в твердой породе угля в среднем примерно соответствует их содержанию в почвах и находится на уровне безопасных концентраций. В силу хорошей растворимости ²²⁶Ra равновесное распределение может нарушаться. Распад ²²⁶Ra приводит к появлению газообразного короткоживущего продукта распада (²²²Rn), возможность выхода которого в межпоровое пространство из твердой матрицы практически всегда приводит к нарушению естественного радиоактивного равновесия в ряду ²³⁸U [3-5].

В равновесии с ближайшими короткоживущими продуктами своего распада при отсутствии нового источника поступления ²²²Rn быстро распадается по экспоненциальному закону, поэтому зафиксировать эманацию можно лишь в месте нахождения постоянного источника выделения радона [3]. Короткоживущие продукты распада ²²²Rn производят α-, β- и γ-излучения.

Радиоактивные примеси содержатся как в органической, так и в зольной частях угля. Торий в основном содержится в минералах-фосфатах (монацит, апатит), уран как в минеральных включениях – уран-торий-содержащие минералы (цирконий, пирохлор, монацит или собственные минералы), так и в органической фракции в виде металлоорганических соединений. Органическая часть обычно содержит на порядок меньше урана, чем неорганическая (обуславливающая зольность), поэтому после сжигания угля большая часть урана, тория и их продуктов распада сохраняется в твердых отходах (удельная концентрация радиоактивных элементов в золе в 5-7 раз выше, чем в исходном угле) [2, 6-8]. Повышенное содержание урана и тория в углях часто сопровождается накоплением сумм редких земель, циркония, гафния, других редких элементов [6-8].

В общем содержание радионуклидов в углях Кузнецкого бассейна не высокое и сравнимо с содержанием в почвах [3, 9]. Худшие показатели радиации в Кузбассе имеют бурые угли Канско-Ачинского бассейна, добываемые в Кемеровской области на Итатском разрезе [3, 6-9]. Содержание урана в углях и вмещающих породах Итатского месторождения в несколько раз превышает значения, характерные для Кузбасса (уран, среднее – 56,9 г/т, вариации – 6-139 г/т) [3, 7]. Распределение урана по площади разреза носит очаговый характер, участки повышенного содержания занимают ~20 % площади [3, 7]. В золошлаковом материале, образующемся при сжигании такого угля, содержание урана доходит до 900 г/т, и этот материал относится по мировой классификации к рядовым урановым рудам (диапазон содержания урана 0,05-0,1 %) [9-11].

Так как радионуклиды сосредоточены в 10-20 % минеральной части угля, радиоактивность может отражать содержание минеральной составляющей угля и находиться в корреляции с зольностью проб [12-14].

В работе исследованы радиационные характеристики углей Кузнецкого бассейна в ряду метаморфизма и проведена корреляция полученных данных с данными технического анализа [15-17] и другими физико-химическими исследованиями (элементный и термогравиметрический анализы, масс-спектрометрические и ЭПР-исследования) [18-21] с целью определения возможности использования радиационных характеристик угля для определения зольности и анализа изменения радиационных характеристик в ряду метаморфизма.

Методы

Образцы и методика исследования

Исследовались угли (табл.1) в ряду метаморфизма с размерами частиц ≤ 3 мм [13-15, 19]. Рабочая проба углей переносилась в пластиковую тару (1 л), заполняя ее на 2/3, внутрь которой закладывались термолюминесцентные детекторы. Таким образом детекторы были окружены со всех сторон слоем угля и выдерживались в пробе в течение 20 дней.

Для выбранных рабочих проб из ряда метаморфизма имелись исчерпывающая привязка к разрезам, данные технического анализа (табл.1) и результаты расширенных физико-химических исследований, которые были проведены в ЦКП Федерального исследовательского центра угля и углехимии СО РАН [13-15].

Таблица 1

Результаты технического анализа проб углей

Примечания: A_d – зольность, V_daf  – выход летучих веществ, W_a – влажность аналитическая.

Аппаратура

Изучение поглощенных доз, которые накапливаются в углях за счет содержания в них радиоактивных элементов, проводилось методом термолюминесцентной дозиметрии [3, 22, 23]. Использовался модифицированный дозиметрический комплекс ДТУ-01М, обеспечивающий регистрацию сигнала в температурном диапазоне до 450 °С с возможностью изменения скорости нагрева от 1 до 20 °С/с. Дозиметрический прибор ДТУ-01М откалиброван совместно с детекторами ТЛД-К на основе SiO₂, которые помещались в анализируемую пробу на определенный срок экспозиции и по показаниям которых рассчитывались поглощенные дозы, обусловленные содержанием радионуклидов в угле [3, 24]. Благодаря близости эффективного атомного номера Z_эфф детектора и четвертичных отложений детекторами корректно измеряется поглощенная доза [3, 23, 24].

После экспозиции детекторы устанавливались на нагревательный элемент комплекса ДТУ-01М по градуировке установки непосредственно для данных детекторов, поглощенная доза определялась в сантигреях (сГр). Для регистрации фонового облучения детекторы помещались в аналогичную тару без угля. Рассчитывалась мощность годовой дозы за вычетом фонового излучения, т.е. дополнительная к фоновой годовая доза, обусловленная содержанием радионуклидов в угле.

В связи с отсутствием гигроскопичности детекторы ТЛД-К могут использоваться для дозиметрии водных сред, т.е. для изучения характеристик шахтных вод, отстойников, сбросов и питьевых поверхностных и скважинных вод [3].

Для определения бета-активности углей (Бк/кг) применялся радиометр КРВП-3Б с большой свинцовой камерой. В качестве эталонного образца измерялась активность высушенного порошка хлорида калия, обладающего, за счет содержания в нем ⁴⁰K, эталонной бета-активностью.

ЭПР-измерения проводились с использованием спектрометра Bruker EMX 6/1 micro в X-диапазоне (9,5 ГГц) при параметрах настройки:

• диапазон развертки магнитного поля ΔH = 1300-5600 Гс;
• коэффициент усиления сигнала 2,24·10²;
• затухание СВЧ мощностью 20 дБ;
• время преобразования сигнала 15 мс;
• время развертки сигнала 31 с.

Результаты исследования

Результаты дозиметрии и определения бета-активности проб углей приведены в табл.2. В каждую пробу закладывалось не менее пяти детекторов, в табл.2 приведены средние значение и отклонение по пробам. Величина среднего отклонения ни для одной из проб не превысила 3 %. Результаты проведенных исследований показывают, что удельные бета-активности и дополнительные к фону поглощенные дозы имеют коррелируемые значения, падают при росте метаморфизма углей в ряду Б→Ж, а высокометаморфизованные угли более радиоактивны, чем среднеметаморфизованные.

Таблица 2

Результаты дозиметрии и определения бета-активности проб угля

Поиск корреляции радиационных характеристик углей в ряду метаморфизма с другими физико-химическими характеристиками. На рис.1 приведены зависимости поглощенных доз от влажности и выхода летучих веществ с приведением коэффициентов корреляции при аппроксимации данных линейной зависимостью.

Сопоставление радиационных характеристик с результатами технического анализа проб углей в ряду Б→Т показывает:

• зависимость поглощенной дозы от степени метаморфизма углей в ряду Б→Т имеет сложный характер. От Б→Ж радиоактивность падает до минимальных значений в пробе Ж, а затем при увеличении степени метаморфизма наблюдается рост радиоактивности от Ж→Т (рис.1).
• угли с большим содержанием влаги в ряду Ж→Б (уменьшение степени метаморфизма) более радиоактивны, это позволяет предположить, что часть радионуклидов находится в водорастворимых соединениях;
• радиоактивность углей с ростом выхода летучих веществ более 35 % (в ряду Ж→Б) растет, для высокометаморфизованных углей (в ряду Т→Ж) при росте выхода летучих в диапазоне от 15 % до 35 % наблюдается падение радиоактивности. Такой ход зависимости позволяет предположить, что часть радионуклидов связана с органической фракцией угля.

Так как радионуклиды преимущественно сосредоточены в зольной части угля, рассмотрим зависимость поглощенной дозы D от зольности А_d (рис.2).

Для проб углей в ряду Г→Б зольность проб растет от 3 до 10 %, и в этом ряду наблюдается линейный рост поглощенных доз (рис.2, а). При расширении диапазона зольности до 25 % (дополнение к выборке углей марок Г и Д с высокими зольностями, шахта «Заречная») образцы с большей зольностью хорошо укладываются в линейную зависимость дозы от зольности (рис.2, б). Это позволяет сделать предварительное заключение о возможности определения зольности проб углей низких и средних степеней метаморфизма по их радиационным характеристикам. Дополнительным доводом, подтверждающим возможность применения дозиметрических исследований углей для определения зольности, является постоянство нормированных на зольность доз в ряду Б→Г. Слабое изменение поглощенных доз единичной зольности в ряду метаморфизованных углей Б→Г может вносить минимальный вклад в погрешность при определении зольности по радиоактивности.

Для проб Ж→Т логичной зависимости дозы от зольности не выявляется (рис.2, а). Следует отметить, что доза единичной зольности для углей К→Т при сильном разбросе значений почти вдвое выше, чем для низко- и среднеметаморфизованных. Это может свидетельствовать о наличии радионуклидов в органической матрице высокометаморфизованных углей. Проба угля марки Ж выделяется низким значением нормированной на зольность поглощенной дозы.

При сопоставлении радиационных характеристик углей в ряду метаморфизма с результатами элементного анализа органических элементов в пробах углей в ряду Б→Ж наблюдаются закономерности (рис.3):

• уменьшение радиоактивности проб с увеличением содержания углерода, азота и водорода (увеличение степени метаморфизма);
• рост поглощенных доз при росте содержания кислорода (уменьшение степени метаморфизма);
• угли с более высокими степенями метаморфизма обнаруживают изменение хода зависимостей и выявляют иные тенденции в ряду метаморфизма Ж→Т;
• с ростом степени метаморфизма в ряду Ж→Т поглощенные дозы после прохождения минимума для углей Ж возрастают.

Падение поглощенных доз при росте концентрации азота в ряду Б→Ж (повышении степени метаморфизма) при переходе к маркам более высоких степеней метаморфизма Ж→Т сменяется ростом дозы при падении содержания азота. Точкой перелома является проба угля марки Ж.

Характерный излом характеристик при пересечении степени метаморфизма Ж наблюдается для содержания кислорода при концентрации ~15 %, углерода при концентрации ~78 % (рис.3) и для содержания летучих веществ при концентрации ~35 % в пробах угля (см. рис.1). Поглощенные дозы проходят через минимум при определенных концентрациях, и затем с увеличением степени метаморфизма наблюдается их рост. Такой характер зависимостей может прослеживаться только при резко меняющихся условиях формирования или преобразования угля (время, температура, давление и др.) в период формирования залежей углей марок Г→Ж→К.

Зависимость поглощенных доз и степеней метаморфизма от скоростей разложения углей и температур максимального выделения H₂O в инертной среде на рис.4 разнонаправленная. С ростом скорости разложения проб угля в инертной среде наблюдается уменьшение поглощенной дозы для углей Т→К (падение степени метаморфизма) и для Б→Ж (рост степени метаморфизма) с минимальными значениями дозы для проб стадии метаморфизма Г и Ж (рис.4). Аналогичный ход имеет зависимость поглощенной дозы от концентрации водорода (см. рис.3). Максимальные температуры выделения Н₂О при разложении в инертной среде в ряду Б→Ж растут при падении поглощенных доз.

Распределение углерода по структурным фрагментам – карбонильным (С=O); карбоксильным (COOH); ароматическим атомам углерода (С_ар); ароматическим атомам углерода, связанным с атомами кислорода (С_ар–О); протонированным ароматическим атомам углерода (С_ар–H); метоксильным фрагментам (OСH₃); атомам углерода алкильных фрагментов (СH₂) – выполненное методом моделирования по результатам ЯМР-исследований в инертной среде, показывает разноплановое поведение фрагментов от поглощенных доз (степеней метаморфизма проб) (рис.5). С ростом степени метаморфизма и падением поглощенных доз в ряду Б→Ж наблюдается рост содержания С_ар, а также фрагментов СH₃ и OCH₃ и падение количества С_ар–H, С_ар–О, фрагментов СН₂, С–О–С, COOH и С=O. Корреляционные зависимости С_ар, СН₂, С–О–С и СООН от поглощенной дозы для всего исследованного ряда метаморфизма приведены на рис.5.

Так же, как на рис.1 и 4, наблюдается характерный излом зависимостей при проходе углями степеней метаморфизма Г→Ж→К с точкой перелома в стадии Ж. Для углей высоких стадий метаморфизма прослеживается рост дозы с увеличением степени метаморфизма при росте содержаний С_ар, С–О–С и падении содержания СН₂.

На рис.6 приведена зависимость числа парамагнитных центров от нормированной на зольность поглощенной дозы, т.е. дозы единичной зольности. Угли обладают парамагнетизмом за счет содержания различных типов парамагнитных центров (дефектов) [25-27]. Парамагнитные центры могут накапливаться в угле за счет длительного облучения содержавшимися в них альфа-излучающими радионуклидами [28, 29].

С увеличением степени метаморфизма происходит рост нормированной поглощенной дозы и рост числа парамагнитных центров. Роль в наблюдаемой зависимости, наряду с радиоактивностью углей, играет временной фактор. Чем моложе уголь, тем меньше времени он подвергается радиационному воздействию содержащихся в пробе или вмещающих породах радионуклидов и тем меньше парамагнитных центров он содержит. Чем древнее уголь, тем выше время воздействия и накапливаемое число парамагнитных центров.

Из логичной зависимости выпадает проба угля Ж, которая при минимальной поглощенной дозе и среднем возрасте обладает высоким числом парамагнитных центров. Можно предположить, что за их создание, кроме рассматриваемого радиационного фактора, ответственны более сложные специфические условия формирования дефектов (температура, давление и др.).

Обсуждение результатов

Зависимости изменения радиоактивности в ряду метаморфизма углей при низких и средних степенях метаморфизма в целом предсказуемы и определяются временными рамками формирования углей и периодами полураспада основных содержащихся в них радионуклидов [1-3]. Возраст наиболее древних углей оценивается в 3,5·10⁸ лет, и периоды полураспада основных радионуклидов имеют сравнимые с этим возрастом величины (табл.3).

Таблица 3

Характеристики распадов и оценка активностей основных радионуклидов, содержащихся в угле

После формирования радионуклидного состава угля с течением времени его активность закономерно уменьшается, что может объяснять снижение активности углей в ряду Б→К при сравнимых концентрациях радионуклидов в период формирования. При увеличении степени метаморфизма за счет более длительного облучения массы угля содержащимися в пробе радионуклидами должно увеличиваться число радиационных дефектов, что наблюдается экспериментально в ЭПР-исследованиях. Таким образом, временной фактор метаморфизации объясняет наблюдаемую зависимость изменения радиоактивности проб в ряду слабометаморфизованных проб. Для высокометаморфизованных проб необходимо предположить наличие радионуклидов как в минеральной, так и в органической составляющих углей с более высоким содержанием радионуклидов в биосфере в период их формирования.

Линейная зависимость радиоактивности от зольности зафиксирована при средних и низких степенях метаморфизма (Г→Б), может быть использована для определения зольности пробы по радиоактивности. При переходе к более высоким степеням метаморфизма зависимость существенно усложняется.

Приведенные на рис.1, 3, 5 зависимости поглощенной дозы от выхода летучих, концентраций углерода, кислорода, азота и структурных фрагментов углерода демонстрируют резкое изменение поглощенных доз при переходе от углей марки Ж к маркам более высоких степеней метаморфизма. Все зависимости претерпевают резкое изменение хода с тенденцией к росту поглощенных доз в ряду метаморфизма К→T в противовес тому, что наблюдается при низких степенях метаморфизма. Резкое изменение хода зависимостей можно объяснить только привлекая гипотезу о существенном изменении условий формирования или преобразования массивов (температур, глубин, давления, газовой среды, минерализации, окислительно-восстановительных условий) [26-29]. Смена условий накопления в углях радионуклидов происходит при прохождении стадий метаморфизма Г→Ж→К и, вероятно, связана с глобальными процессами во временной период их формирования при более интенсивном поступлении радионуклидов в объекты биосферы при формировании высокометаморфизованных углей.

Изменения в ходе зависимостей на границе метаморфизма Г→Ж→К можно проследить и без привлечения радиационных измерений, если принять в качестве показателя степени метаморфизма содержание в угле летучих веществ (рис.7). Наблюдается резкое изменение скоростей накопления углерода и кислорода, а также наличие максимумов в содержании водорода и азота при прохождении углями стадии метаморфизма Ж.

Совокупность выявленных факторов может свидетельствовать как об изменении радиационных условий, так и об окислительно-восстановительных условиях в биосфере во временной период формирования углей Ж→Г [30-32].

Заключение

Анализ совокупности результатов обосновывает возможность применения термолюминесцентных исследований угля с определением поглощенных доз, формирующихся за счет содержания в нем радионуклидов, для определения зольности угля низких и средних степеней метаморфизма (Б→Г).

Полученные корреляционные зависимости поглощенных доз с данными технического, элементного и термогравиметрических анализов, результатами ЭПР и масс-спектрометрических исследований в ряду метаморфизма свидетельствуют об изменении условий формирования угля в диапазоне времен формирования углей Г→Ж→К при резкой смене условий формирования (преобразования) в этот временной период.

На основании анализа результатов можно предположить, что процесс формирования и метаморфизации углей К→Т растянут во временном диапазоне каменноугольного и пермского периодов, а угли более низких степеней метаморфизма формировались после грандиозной вспышки вулканической активности в конце перми – начале триаса, радикально изменившей структуру земной биосферы. Этот период характеризуется выбросами в атмосферу огромного количества «легкого» углерода в результате сгорания поверхностных залежей каменного угля, сквозь которые прорывалась поднимающаяся из недр магма [33-35].

Изменение в условиях формирования связано с резким изменением условий регионального метаморфизма (времени, температуры, давления, окислительно-восстановительных условий) на границе пермского и триасового периодов (~250 млн лет назад). Это время характеризуется проявлением вулканизма, сдвигом материковых плит, излиянием сибирских траппов, выбросом в атмосферу углерода, процессами горения с выпадением большого количества продуктов, быстрым захоронением осадков и катастрофическим вымиранием морских и наземных видов жизни на Земле [35-37].

Литература

1. Рихванов Л.П. Радиоактивность и радиоактивные элементы как фактор геологической среды и его использование в науках о Земле // Разведка и охрана недр. 2017. № 12. С. 55-61.
2. Пак Ю.Н., Пак Д.Ю., Пономарева М.В. и др. Радиоэкологические аспекты радиоактивности углей и золошлаковых отходов // Кокс и химия. 2018. № 5. С. 40-45.
3. Алукер Н.Л., Артамонов А.С., Herrmann M. Дозиметрический контроль в угольных шахтах как мера повышения безопасности угледобычи // Приборы и техника эксперимента. 2022. № 4. С. 98-105. DOI: 10.31857/S0032816222040012
4. Кочкин Б.Т. Восстановительные новообразования на экзогенных инфильтрационных месторождениях урана и их связь с восходящими подземными водами // Геология рудных месторождений. 2020. Т. 62. № 1. С. 23-35. DOI: 10.31857/S0016777020010049
5. Чекрыжов И.Ю., Попов Н.Ю., Арбузов С.И. Уран и торий в углях Кайнозойских впадин Приморья // Радиоактивность и радиоактивные элементы в среде обитания человека: Материалы VI Международной конференции, 20-24 сентября 2021, Томск, Россия: в 2 томах. Томск: Национальный исследовательский Томский политехнический университет, 2021. Т. 1. С. 600-604.
6. Сидорова Г.П., Крылов Д.А. Проблемы радиационной опасности в угольной энергетике // Горный информационно-аналитический бюллетень (научно-технический журнал). 2017. № 11. С. 200-209. DOI: 10.25018/0236-1493-2017-11-0-200-209
7. Федорин В.А., Нифантов Б.Ф., Аникин М.В., Борисов И.Л. Ценные элементы-примеси в углях Кузбасса // Наукоемкие технологии разработки и использования минеральных ресурсов. 2017. № 3. С. 85-88.
8. Вялов В.И., Наставкин А.В. Уровни содержаний промышленно ценных микроэлементов в углях // Химия твердого топлива. 2019. № 5. С. 63-67.
9. Счастливцев Е.Л., Ковалев В.А, Потапов В.П. Мониторинг состояния природной среды угледобывающих районов Кузбасса. Новосибирск: СО РАН, 2013. 312 с.
10. Артемьев В.Б., Галкин В.А, Макаров А.М. и др. Механизм предотвращения реализации опасной производственной ситуации // Уголь. 2016. № 5. С. 73-77. DOI: 10.18796/0041-5790-2016-5-73-77
11. Cheng-lin Miao, Meng-meng Duan, Xin-xiu Sun, Xin-yu Wu. Safety management efficiency of China’s coal enterprises and its influencing factors – Based on the DEA-Tobit two-stage model // Process Safety and Environmental Protection. 2020. Vol. 140. Р. 79-85. DOI: 10.1016/j.psep.2020.04.020
12. Legnaioli S., Campanella B., Pagnotta S. et al. Determination of Ash Content of coal by Laser-Induced Breakdown Spectroscopy // Spectrochimica Acta Part B: Atomic Spectroscopy. 2019. Vol. 155. Р. 123-126. DOI: 10.1016/j.sab.2019.03.012
13. Камоза Е.С., Михайлова Е.С., Исмагилов З.Р. Исследование влияния физико-химических свойств органического и минерального состава рядовых углей мелких классов на эффективность обогащения // Известия высших учебных заведений. Горный журнал. 2021. № 6. С. 65-75. DOI: 10.21440/0536-1028-2021-6-65-75
14. Крафт Я.В., Гаврилюк О.М., Исмагилов З.Р. Продукты низкотемпературного пиролиза углей Кузбасса: компонентный состав // Кокс и химия. 2023. № 1. С. 21-26. DOI: 10.52351/00232815_2023_01_21
15. Журавлева Н.В., Хабибулина Е.Р., Исмагилов З.Р. и др. Изучение взаимосвязи строения ископаемых углей и содержания в них полициклических ароматических углеводородов // Химия в интересах устойчивого развития. 2016. Т. 24. № 3. С. 355-361. DOI: 10.15372/KhUR20160310
16. Jun Deng, Shuai-Jing Ren, Yang Xiao et al. Thermal properties of coals with different metamorphic levels in air atmosphere // Applied Thermal Engineering. 2018. Vol. 143. P. 542-549. DOI: 10.1016/j.applthermaleng.2018.07.117
17. Vranjes-Wessely S., Misch D., Issa I. et al. Nanoscale pore structure of Carboniferous coals from the Ukrainian Donets Basin: A combined HRTEM and gas sorption study // International Journal of Coal Geology. 2020. Vol. 224. № 103484. DOI: 10.1016/j.coal.2020.103484
18. Pengxiang Wang, Mingjun Liu, Tong Pei et al. Ultraviolet Raman spectra: The reasonable method of evaluating coal pyrolysis graphitization // AIP Advances. 2020. Vol. 10. Iss. 11. № 115007. DOI: 10.1063/5.0018691
19. Нелюбина Н.В., Крафт Я.В., Лырщиков С.Ю., Исмагилов З.Р. Исследование корреляционной связи между энергетическим порогом лазерного зажигания углей и степенью их ароматичности // Химия в интересах устойчивого развития. 2021. Т. 29. № 5. С. 591-596. DOI: 10.15372/KhUR2021335
20. Sheta S., Afgan M.S., Zongyu Hou et al. Coal analysis by laser-induced breakdown spectroscopy: a tutorial review // Journal of Analytical Atomic Spectrometry. 2019. Vol. 34. Iss. 6. P. 1047-1082. DOI: 10.1039/C9JA00016J
21. Wenbing Li, Jidong Lu, Meirong Dong et al. Quantitative Analysis of Calorific Value of Coal Based on Spectral Preprocessing by Laser-Induced Breakdown Spectroscopy (LIBS) // Energy & Fuels. 2018. Vol. 32. Iss. 24-32. DOI: 10.1021/acs.energyfuels.7b01718
22. Соболев И.С., Орехов К.А., Орехов А.Н. Анализ фоновой и аномальной составляющих радиогеохимического поля при гамма-спектрометрических поисках месторождений полезных ископаемых // Радиоактивность и радиоактивные элементы в среде обитания человека: Материалы VI Международной конференции, 20-24 сентября 2021, Томск, Россия. В 2-х т. Томск: Национальный исследовательский Томский политехнический университет, 2021. С. 536-541.
23. Алукер Н.Л., Суздальцева Я.М., Herrmann M.E., Дулепова А.С. Эффективные термолюминесцентные детекторы для регистрации поглощенных доз ионизирующего излучения в окружающей среде // Приборы и техника эксперимента. 2016. № 5. С. 115-122. DOI: 10.7868/S0032816216050025
24. Алукер Н.Л., Артамонов А.С., Гимадова Т.И., Зверев А.С. Термолюминесцентные дозиметры на основе керамики из оксида и нитрида алюминия // Приборы и техника эксперимента. 2021. № 6. С. 75-83. DOI: 10.31857/S0032816221050177
25. Nelyubina N.V., Nikitin A.P., Valnyukova A.S., Ismagilov Z.R. Study Of Fossil Coals In The Kuznetsk Basin By Epr Spectroscopy // Journal of Physics: Conference Series. 2021. Vol. 1749. № 012018. DOI: 10.1088/1742-6596/1749/1/012018
26. Фурега Р.И., Хабибулина Е.Р., Исмагилов З.Р. и др. ЭПР исследования углей средней степени метаморфизма, добытых в Кузбассе // Бутлеровские сообщения. 2017. Т. 51. № 9. С. 149-152.
27. Сорока Е.И., Галеев А.А., Петрова В.И. и др. Органическое вещество в породах Сафьяновского медноколчеданного месторождения (Средний Урал) // Ученые записки Казанского университета. Серия Естественные науки. 2019. Т. 161. Кн. 2. С. 307-324. DOI: 10.26907/2542-064X.2019.2.307-324
28. Krasnovyd S.V., Konchits A.A., Shanina B.D. et.al. Adsorption processes on a carbonaceous surface: Electron spin resonance study // Physica B: Condensed Matter. 2023. Vol. 651. № 414571. DOI: 10.1016/j.physb.2022.414571
29. Konchits A.A., Shanina B.D., Valakh M.Ya. et al. Local structure, paramagnetic properties, and porosity of natural coals: Spectroscopic studies // Journal of Applied Physics. 2012. Vol. 112. Iss. 4. № 043504. DOI: 10.1063/1.4745015
30. Burgess S.D., Bowring S.A. High-precision geochronology confirms voluminous magmatism before, during, and after Earth’s most severe extinction // Science Advances. 2015. Vol. 1. Iss. 7. № e1500470. DOI: 10.1126/sciadv.1500470
31. Pavlov V.E., Fluteau F., Latyshev A.V. et al. Geomagnetic Secular Variations at the Permian-Triassic Boundary and Pulsed Magmatism During Eruption of the Siberian Traps // Geochemistry, Geophysics, Geosystems. 2019. Vol. 20. Iss. 2. P. 773-791. DOI: 10.1029/2018GC007950
32. Daoliang Chu, Grasby S.E., Haijun Song et al. Ecological disturbance in tropical peatlands prior to marine Permian-Triassic mass extinction // Geology. 2020. Vol. 48. № 3. P. 288-292. DOI: 10.1130/G46631.1
33. Menghan Li, Grasby S.E., Shui-Jiong Wang et al. Nickel isotopes link Siberian Traps aerosol particles to the end-Permian mass extinction // Nature Communications. 2021. Vol. 12. № 2024. DOI: 10.1038/s41467-021-22066-7
34. Payne J.L., Clapham M.E. End-Permian Mass Extinction in the Oceans: An Ancient Analog for the Twenty-First Century? // Annual Review of Earth and Planetary Sciences. 2012. Vol. 40. P. 89-111. DOI: 10.1146/annurev-earth-042711-105329
35. Elkins-Tanton L.T., Grasby S.E., Black B.A. et al. Field evidence for coal combustion links the 252 Ma Siberian Traps with global carbon disruption // Geology. 2020. Vol. 48. № 10. P. 986-991. DOI: 10.1130/G47365.1
36. Валиулин С.В., Онищук А.А., Палеев Д.Ю. и др. Влияние органического аэрозоля в угольных шахтах на предел воспламенения метановоздушной смеси // Химическая физика. 2021. Т. 40. № 4. С. 41-48. DOI: 10.31857/S0207401X21040130
37. Ribeiro J., Ania C.O., Suárez-Ruiz I., Flores D. Chapter 7 – The Spontaneous Combustion of Coal-Mine Waste and Stream Effects in the El Bierzo Coalfield, Spain // Coal and Peat Fires: A Global Perspective. Elsevier, 2019. Vol. 5: Case Studies – Advances in Field and Laboratory Research. P. 97-124. DOI: 10.1016/B978-0-12-849885-9.00007-X